 -->
С 1 февраля в России начал действовать новый режим расчета экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты «60-90-66». Ставка экспортных пошлин на светлые и темные нефтепродукты составляет 66% от ставки пошлины на нефть, пошлина на бензин вырасла до 90%, а пошлина на экспорт нефти снизилась до 60%.
До этого пошлины рассчитывались по прежней методике и составляли: на нефть — 444,1 доллара за тонну, на светлые нефтепродукты — 297,5 доллара за тонну, на темные — 207,4 доллара, на бензин — 399,7 доллара. Теперь же экспортировать нефтепродкты и бензин обойдется дороже, чем сырую нефть.
Эти меры приняты для того, чтобы перенаправить потоки бензина на внутренний рынок, что должно снизить на него цену. Своими соображениями о последствиях перехода на новую систему налогообложения с Oilexp поделился заведующий лабораторией прогнозирования ТЭК ИНП РАН Валерий Семикашев.
— Российским нефтяным компаниям достались советские НПЗ, ориентированные на советскую структуру потребления нефтепродуктов, и с тех пор нефтепереработка, по сути, почти не поменяла структуру выпуска. Правда, несколько сократилась доля мазута в выпуске: отношение выпуска мазута в тоннах к первичной переработке нефти в тоннах снизилось с 30% до 28% за 2000-2010 годы.
Нужно учитывать, что экспорт мазута для российский НПЗ — вынужденное направления деятельности. Поэтому налогообложение (экспортная пошлина) и в 1990-е, и в 2000-е годы была ниже, чем для нефти и светлых нефтепродуктов. При этом во всех проектировках по развитию отрасли писалось про рост глубины переработки, что не случалось (глубина переработки в 1990-х годах несколько увеличилась — с 65-67% до 69%, а в 2000-х колебалась в диапазоне 70-72%. По озвученной логике, сэкономленные от налогов на вынужденный экспорт мазута средства НК должны были направить на модернизация НПЗ. Однако логика действий НК оказалась более рыночной, чем это представлялось и экспертам и правительству. Стал происходить рост первичной переработки. Так, за десятилетие 2000-х годов мощности по первичной переработке увеличились со 169 млн тонн до 234 млн тонн сырой нефти в 2009 году (и 250 млн тонн в 2010 году – прирост, по-видимому, за счет нового Нижнекамского НПЗ).
К концу 2000-х годов, до введения схемы налогообложения «60-90-66», как мне представляется, для нефтяных компаний наиболее рентабельными направлениями деятельности — укрупненными бизнес-процессами, если их так можно назвать, в порядке убывания были:
- поставка на внутренний рынок бензина и дизтоплива;
- поставка мазута на экспорт;
- экспорт сырой нефти.
Небольшое примечание к названному списку. Это все расчетные (цена минус экспортная пошлина) и оценочные данные на основе комментариев отраслевых специалистов. Информация о том, как на самом деле обстоят дела у конкретных компаний, закрытая.
После изменения налогообложения экспорт мазута должен был перестать быть выгодным. Как я понимаю, особенно важно, что исчезнет стимул купить нефть по внутрироссийской цене, перегнать ее в мазут и экспортировать пусть и с большими издержками на транспорт, но по льготной ставке экспортной пошлины в размере 40%. Например, при цене нефти 100 долларов за баррель с тонны такой нефтепереработки дополнительная прибыль составляла порядка 250 долларов с тонны, минус дополнительные расходы на экспорт мазута по сравнению с расходами на экспорт сырой нефти. Оплачивалась эта рентабельность, по сути, за счет сокращения поступления в бюджет под эгидой экспорта переработанных продуктов, но не сырья. Что ударит по незаконной малой переработке нелегальных мини-НПЗ, и это хорошо.
Как я понимаю, крупные НК не занимались такой деятельностью в чистом виде, но косвенно, от вводов дополнительных мощностей первичной переработки они получали возможность экспорта и мазута.
Так вот. Возвращаясь к моему соображению, очень интересно, как поведут себя компании при новой системе налогообложения (кстати, надо понимать, что это промежуточный вариант на 2-3 года). Мне представляется, что глубина переработки будет расти более активно, чем в предыдущие десятилетия, а объем переработки сократится. Наверное, можно ожидать сокращения до 170-200 млн тонн первичной переработки даже при росте спроса.
Oilexp: Рост экспорта провоцируется повышением цены на мировых рынках сырья, на которые влияет приток денег с финансовых рынков. Насколько взаимосвязаны финансовый и сырьевой рынки?
Взаимосвязь финансовых и сырьевых рынков не является моей специализацией, но у меня есть свое мнение на этот счет. Начну с мнения специалистов, высказавшихся с двух, не то чтобы противоположных, но существенно различающихся сторон.
С одной стороны, не могу не согласиться с уважаемым профессором Леонидом Григорьевым, который недавно выступил по этой теме в ИМЭМО РАН и, на мой взгляд, достаточно обоснованно высказался. По его мнению: «Трейдеры стали удобным козлом отпущения, конечно, они наживаются, торгуют то вверх, то вниз, но где были трейдеры, когда цена держалась на уровне в 20 долларов? С 20 на 70 перед кризисом трейдеры привезли что ли? Мы можем свалить на них пик, достигнутый летом 2008 года, когда это было при нулевых запасах мощностей, потому что вам показывали 2 млн баррелей свободных мощностей в ОПЕК — но это тяжелые саудовские нефти на которые нет НПЗ. Их перерабатывать негде, что толку показывать upstream, когда у тебя нет к нему downstream. Поэтому мир действительно работал на пределе мощностей плюс нервозность плюс подъем; конечно, любой из нас хотел бы стать трейдером хотя бы на 3 месяца, а потом можно полностью уходить в научную работу, больше никогда не понадобится зарабатывать деньги. Трейдеры не могут переломить баланс. Финансовые трейдеры — замечательный козел отпущения, производители не виноваты, потребители не виноваты энергонеэффективные страны не виноваты, чрезмерное потребление не виновато, то что недоинвестировали целых 20 лет — никто не виноват. Виноваты трейдеры, они безымянные, мелкие, но это все равно, что жаловаться на москитов в лесу», — считает Григорьев. В общем, он считает, что обвинять финансистов в проблемах в нефтегазовой индустрии неправильно. Да, они участвуют в спекуляциях и зарабатывают на этом, но проблемы дисбалансов на рынках или недоинвестирования в отрасли создают не они.
С другой стороны немецкий профессор Х.Флассбек, эксперт UNCTAD считает более жесткое регулирование финансовых рынков одним из направлений борьбы с мировым кризисом и предупреждению рисков. Большой акцент он делает на отвязку сырьевых рынков от финансовых.
Напомню, что в 2005 г. американская комиссия по фондовому рынку (SEC) разрешила так называемым институциональным инвесторам (пенсионным, инвестиционным и хеджевым фондам), капитал которых на порядок превосходит обороты рынков сырьевых фьючерсов, инвестировать в сырьевые фьючерсы.
На мой взгляд, это добавило порядка 10-20% в динамику роста котировок нефти в период 2005-2008 годов. Но подтвердить или корректно оценить эту добавку у меня пока не получилось. Это моя гипотеза. Также влияние «финансистов» усиливает волатильность цен на сырье в периоды нестабильности. Это достаточно распространенные и общепринятые тезисы.
Мой позитивный тезис, с точки зрения, «что делать» состоит в том, чтобы действительно уменьшить влияние финансовых рынков на сырьевые, хотя понятно, что это даже не уровень российского правительства. Обоснования же такие:
- цены на продовольствие не должны зависеть от биотопливных программ развитых стран;
- стабильность сырьевых цен, от которых зависит цена всех базовых товаров как промежуточного, так и конечного потребления будет способствовать снижению неопределенности и рисков. Тоже показателен пример привязки цен на металлы к цене на нефть в период 2006-2011 годов;
- инвестиционная деятельность в нефтегазовой индустрии не должна зависеть от спекуляций институциональных инвесторов, принимающих решения об инвестировании крупных средств при незначительных колебаниях цен (Обращаю внимание, что именно спекуляций, а не котировок, то есть, оценки некоторой справедливой цены или ее динамики, для чего служит биржа);
-
Просмотров: 191 |
Добавил: stutseiqu1971
| Рейтинг: 0.0/0
|
