 Введение санкций со стороны России взбодрил отечественных сельхозпроизводителей. Но с приходом кризиса и повышением ставки ЦБ импортозамещение, о котором так много говорили, стало проблематичным. О трудностях агробизнеса в России в эфире Pravda.Ru рассказал экс-министр сельского хозяйства и продовольствия России, основатель группы компаний "Белая дача" Виктор Семенов.
— Виктор Александрович, как сейчас обстоят дела с импортозамещением, которое должно активно идти уже с августа?
— Сейчас эйфория у всех уже, наверное, ушла, а у специалистов ее никогда и не было, потому что все понимают, что такое импортозамещение в продовольствии. Это никак не однодневная эпопея. Никто не может импортозаместиться моментально. Возьмем, к примеру, сыроделов. Мы знаем, что из Европы очень много шло сыров, и надо отдать должное, очень качественных сыров. Но как только прекратились поставки, наши сыроделы, у кого были дополнительные возможности, оперативно их полностью задействовали. Опять же — нужно было уже иметь эти потенциальные мощности. Не совсем европейские, но достаточно качественные сыры сделали.
Но молоко они взяли на том же дефицитном рынке. А молока и так не хватало и не хватает. При этом наши молочные фермеры стагнируют, потому что они очень тяжело живут. В общем, парадокс, конечно. Это говорит о несбалансированности рынка и слабой роли государства.
Раз есть дефицит, тогда должна была быть и цена достойная, по крайней мере. А на молоко цены нет достойной. Производство молока сокращается, несмотря на ветер импортозамещения. Если сейчас кто-то решит производить молоко, с момента начала работы до первой капельки молочка понадобиться два с половиной года.
Вот так Господь устроил нашу матушку-природу: коровка жует неторопливо, растет, потом — рожает и начинает давать молоко… 27 месяцев — полный цикл. Получается, вложенные деньги нужно реально заморозить на 27 месяцев. А потом ждать и быть уверенным, что молочко купят по той цене, по которой хотя бы постепенно можно будет вернуть эти инвестирования.
Весь этот политический шум вокруг импортозамещения — накипь такая, она уже сейчас уходит. Но справедливости ради надо сказать, что на самом деле многие производители от этого очень много выиграли. Особенно те, которые сделали уже инвестиции, упаковались импортными технологиями. Как раз сейчас у них открылись дополнительные возможности. Эти люди сейчас — в шоколаде.
Не всегда в шоколаде потребитель. Мы видим, как полезла цена. Потому что дефицит создался. Мы переключимся на импорт из других стран, но это тоже не быстрый процесс. А потом, что ж мы такие были идиоты, что покупали все в Европе? Просто логистика оттуда хороша. Наша компания "Белая дача" сама построила производства во многих регионах. Выращиваем там, например, свои салаты.
Но нереально в 50 регионах контролировать производство сельского хозяйства, и есть салаты, которые в теплицах выращивать нельзя. Просто они станут очень дорогими. Это, например, салат Айсберг — самый популярный среди населения. Потому что все во всех кейтерингах, особенно в фастфудах, кладется в первую очередь хрустящий салат Айсберг.
Летом и осенью у нас 100 процентов овощей выращивается в России. Уже десятки фермеров под нашим руководством выращивают салаты в разных регионах России. Но зимой эти салаты мы возили с юга Испании и Италии. Сейчас мы переключились на Египет и Турцию. Хорошо, что у нас уже были выстроены отношения.
Сейчас под нашим опять-таки руководством несколько фермеров выращивают овощи в Египте, в Тунисе, в Марокко. Мы работаем с разными регионами и странами именно для стабильности производства и поставок, чтобы не зависеть от природных катаклизмов. Когда тепло, мы берем продукцию из Подмосковья, Рязани, Башкортостана… Потом, когда становится холоднее, Ростовская область, Волгоградская область, Кубань. Если где-то запогодит, задождит, покупателей это не должно касаться.
— Больной вопрос для всех сейчас — цена. Как выкручиваетесь, чтобы не повышать стоимость продукта в условиях падения рубля?
— Ну, подняли мы цену, а куда деваться… Тем более, мы сейчас связаны с курсом доллара. С евро мы теперь не связаны совершенно, пока новый инвестиционный процесс не начался. Два повышения у нас было. Торговые сети достаточно оперативно отреагировали, не стали ждать, как положено месяц, согласования. Максимально — две недели. Потому что иначе технически невозможно заменить ценники и прочее. Они шли нам навстречу, и мы разумно поднимали цену.
Но сегодня, даже если сети нам скажут "поднимайте", мы не будем. Потому что перед покупателями неудобно, мы просто реально видим, что все стало дорого. Дальше мы не можем поднимать и не будем.
Я не знаю, что мы дальше будем делать, если все так будет в раскардаш идти. Но поднимать нельзя, потому что рынок начнет просто сжиматься. Будем находить какие-то другие резервы. Может быть, за счет кейтеринга как-то выживать. В ретейле в будущем, возможно, за счет инфляции будет какое-то мягкое повышение цены. Но вот сейчас, в связи со всеми этими катаклизмами, на мой взгляд, мы исчерпали лимит повышения цены. Покупателя мы тоже должны беречь и уважать.
— Сейчас крупные агрохолдинги начали сокращать свои инвестиционные программы, планы по развитию. Что происходит у вас в этом направлении?
— Мы сейчас резко, максимально сократили свои издержки. Это опять-таки к вопросу о цене. Потому что для нас сейчас важно удержать рынок в рамках, в которых мы привыкли. Это очень важно. Несмотря на все трудности прошлого года. Считайте, полгода наш бизнес был как в военной обстановке. — Вот просто взрыв на макаронной фабрике. День и ночь люди работали для того, чтобы бесперебойное снабжение удержать и, слава Богу, удержали. И мы не перестали расти по объемам. В рублях такая картинка — еще лучше, чем в натуре. Потому что за счет цены опять-таки где-то вылезли.
Но все равно рост не тот, на который мы рассчитывали. Под него мы запланировали строительство трех заводов, но вынуждены сейчас это все приостановить. Даже снялись с конкурса по выделению муниципальной земли в Ростовской области. Очень неприятная вещь. Мы никогда такого не делали. Впервые приходится отказываться и останавливаться.
Но уверен, что опять вернемся через год к планам по расширению производства. Надеюсь, что это все-таки не будет совсем плохо. Как только мы увидим, что рынок начинает оживать, мы тут же к этим программам приступим.
А два проекта мы ни в коем случае не оставим, а наоборот. По проекту строительства тепличного комбината в Кисловодске, "Долина солнца", мы планировали сделать 2 гектара к концу 2016 года. Сейчас мы говорим, что будет 5,5 гектаров, и все сделаем, чтобы в начале 2016 года он вошел в строй. Потому что он нам нужен как воздух. Мы этим сумеем полностью отказаться от импорта круглый год.
Мы шли лет семь к тому, чтобы все делать в наших условиях с использованием газового отопления. Мы этот проект рассчитывали еще до всяких санкций, и даже если завтра откроют опять границы, нас это не волнует. Потому что эта технология конкурентоспособна с итальянцами, которые выращивают подобный продукт, но без газа. Мы будем с газом выращивать, но грамотная технология позволит все окупить.
— Это положительно, что вы все равно продолжаете строительство, развиваетесь, хотя сейчас очень часто слышны жалобы об отсутствии средств. Откуда вы инвестиции берете? Государство как-то помогает?
— Как минимум, 40 процентов мы положим своих денег, безусловно. По тепличному комбинату недавно в министерстве все-таки подтвердили, что помогут. Мы в свое время в рамках ассоциации "Теплицы России", которую я возглавлял последние семь лет, все-таки добились включения тепличного комплекса в программу наравне с птицеводами и животноводами. Пришла и наша очередь.
Практически пошли уже некоторые деньги, но мало пока. Сейчас правительство записало, что готово давать нам субсидированные кредиты. То бишь две трети ставки финансировать. А регион может при желании еще оставшуюся одну треть финансировать.
Еще сегодня правительство предложило, это еще не реализовано — ни одного рубля по этому направлению на выделено. Но в программу записано, что правительство обещает, что 20 процентов стоимости построенного тепличного комбината и его оборудования будет компенсироваться безвозвратно. Это очень хорошее подспорье, учитывая, что это самая капиталоемкая отрасль, наверное, даже более капиталоемкая, чем птицеводство. И энергоемкая, безусловно. И самая интеллектуалоемкая всегда была.
В Советском Союзе были две самые привилегированные сельскохозяйственные отрасли — птицеводство и защищенный грунт. В новой России недавнего времени, к сожалению, защищенный грунт был падчерицей, и до нас руки не доходили.
Надеюсь, что настал наш час. Надеюсь, что как раз в эту трудную минуту мы и пойдем в рост. Для этого, по крайней мере, есть потенциал. Правительство заговорило и о проектном финансировании. Я в министерстве ни от кого пока не услышал ничего конкретного, все разводят руками, смотрят только на Владимира Владимировича, Дмитрия Анатольевича и говорят: ну раз они что-то сказали, значит будет. Ну, будем надеяться.
Я почему-то уверен, что раз Путин сказал, то будет. Все-таки назад пятками он еще никогда не ходил. Поэтому есть надежда, что 50 миллиардов, которые на эту программу планируют выделить, найдут.
Мы все равно собираемся идти вперед. Нас можно назвать романтиками или авантюристами. В этом есть доля романтики, безусловно, но больше всего все-таки — расчет. Мы не хотим отказываться от проекта по картофелю фри, который заявили еще до санкций. Мы хотели сделать его с Европейским банком, который на 30 процентов готов был стать нашим партнером, но в августе он был вынужден отказаться.
Следом за ним вышел и голландский партнер. И мы сейчас остались одни. Уже 3 года мы посвятили тому, что учили десятки фермеров в разных регионах России выращивать картофель фри, который можно замораживать. Раньше он не выращивался в России.
И вот наш проект — это сразу 100-процентное импортозамещение на всех этапах. Урожайность за эти три года - наши фермеры научились давать по 600-700 центнеров с гектара. В России таких показателей никогда не было. Я считаю, что с нашей стороны было бы преступно бросить этот проект. Да, страшно было продолжать в одиночку, честно говорю. Но парадоксально — несколько крупных финансовых российских структур уже нам сказали, что готовы заменить Европейский банк. Несколько структур европейских и американских производителей картофеля с мировыми именами готовы сотрудничать.
Я только что подписал письмо министру с просьбой включить нас в новую программу проектного финансирования. На мой взгляд, этот проект политически очень правильный. Найдите хоть один проект, которым вы одним проектом закрываете строку полностью по импортозамещению. Больше таких проектов нет. Он один такой.
Если еще подойдет какой-то стратег европейский или американский, будет проще. Может быть, целесообразно будет подтянуть Фонд прямых инвестиций. Мы с ними тоже хотим сейчас провести переговоры. Проект очень масштабный — порядка 100 миллионов евро. Мы уже не только научились выращивать картофель в разных точках, но и подготовили будущий аутсорсинг.
Важно, что мы вырастили семенной материал картофеля, которого не было в России никогда раньше. Элитный семенной материал. Уже у нас есть готового семенного материала где-то на 60 миллионов рублей. Сейчас будем дальше выращивать и размножать его. Липецкая экономическая зона нас ждет. Нас поддержало правительство России. Нас поддержал липецкий губернатор. И мы постараемся эти два проекта — в Кисловодске и Липецке — несмотря на все сложности, реализовать, ну, а следом, глядишь, и другие подтянем.
Неслучайно, нам с Запада стали звонить, они как бы подсолили наши проекты, а только вкуснее стало. Они прекрасно понимают, что, с одной стороны, создали нам сложные условия. Но видят, что мы работаем и развиваемся. Российский рынок продовольствия гигантский. Это гарантированный сбыт.
Они все-таки верят, что стабильность в России, безусловно, настанет, у нас — огромный потенциал. Я думаю, что 2015 год будет тяжелый. Нам нужно готовиться к тому, что нас будет колбасить вправо и влево, вверх и вниз. Но почему-то я уверен, что 2016 год станет началом устойчивого, спокойного возрождения нашей экономики.
Беседовала Мария Сныткова
|
